Нехотя Панда задвинула стекло шлема, махнула Роману рукой и ушла.

— Нашла время для болтовни, — покачал головой Владимир. Потом повернулся к Роману: — Извини, брат, больше она тебе не помешает. Работай дальше.

Злясь на Владимира, Роман тоже опустил стекло шлема и вывел стройбота из режима ожидания.

«Ну, коллеги? — подумал он. Кто согласен, что Панда — лучшая из сестёр Джинг? Единогласно? Вот и я того же мнения. Тут и сравнивать нечего».

Через несколько часов работы, благодаря интенсивному использованию стройбота класса «универсал», у Романа появилось сообщение:

— + —

Улучшение связей в атрибутах!

+ 1 к «Слуху».

Слух: 4.

Заодно Роман открыл свои атрибуты и проверил прогресс их улучшения.

— Сила —

набрано 998 / 1 000 до уровня 3

— Ловкость —

набрано 793 / 1 000 до уровня 2

— Обработка данных —

набрано 501 / 1 000 до уровня 4

— Живучесть —

набрано 109 / 1 000 до уровня 4

— Восприятие —

набрано 793 / 1 000 до уровня 4

— Осязание —

набрано 802 / 1 000 до уровня 5

— Зрение —

набрано 922 / 1 000 до уровня 4

— Слух —

набрано 3 / 1 000 до уровня 5

Во время учёбы в центре подготовки, наставник так объяснял эту вкладку:

«Как и во всех остальных статистических данных, в этих цифрах нет для вас практического смысла. Но координаторы проекта считают, что вам всё же надо знать, сколько условных атрибутивных единиц вы набрали для повышения атрибута. Я вижу, что Роман уже тянет руку, что бы спросить: как это всё работает? Хотя я и сказал, что это знание ничего ему не даст… Молодец, Роман. Берите с него пример, будьте такими же настойчивыми в получении бессмысленных знаний, как он…»

Когда смешки в классе улеглись, наставник продолжил:

«Короче говоря, вся ваша жизнедеятельность раскладывается на короткие временные отрезки, скажем, по десять миллисекунд. Или сто. Это не важно. В этих отрезках и происходит учёт того, какие параметры тела были задействованы за этот отрезок времени. При достижении предельного количества усилий на отрезок, вы получаете увеличение условной атрибутивной единицы. В интерфейсе она отображается как одна из тысячи, хотя, как вы уже догадались, это всё условности. Можно там показывать и сто тысяч и миллион. Это лишь вопрос точности измерения».

* * *

Покончив с делами на этом участке, Роман и стройбот перешли на следующий. Роман очень надеялся встретить там Панду. Но её там не было.

Вместо неё снова появился Владимир — лихо приземлился на своём джингпаке, поднимая пыль.

— Спасибо, что помогаешь, — сказал он. — Я-то в этих инженерских делах не смыслю. Сборочные цепочки настраивал отец…

— Не сборочные, а производственные, — поправил Роман. — Очень крутые цепочки, кстати. На моей базе ещё долго таких не будет.

— Да, но среди нас не осталось ни одного профессионального инженера-технолога. Когда сабжект-принтер в цепочке сломался, то мы ждали, когда приедет один из рабов Рамиреса, обладающий нужными знаниями.

— Что вообще этому Рамиресу нужно от рабов? Или он просто кайфует от власти?

— После падения Центрального Правительства, Рамирес объявил себя новым правителем Локуса. На своей домашней базе, которая называется «Фантадром», он строит новую столицу. Хочет, чтобы она была больше и красивее Вектор-Сити. Для этого выжимает из нас все ресурсы.

— Настоящий рабовладелец, — согласился Роман. — В первую очередь занял рабов бессмысленным изнуряющим трудом.

С демонтажем третьего цеха было покончено, транспортник отъехал к воротам базы. Всего на базе было три транспортника — колоссальные машины с таким количеством колёс, что они напоминали гусениц. Производственные цепочки полностью заняли кузова двух машин и немного в третьей.

— Странно, что Рамирес, не отобрал у вас эти грузовики, — сказал Роман.

— Он слишком уверен в своей власти над рабами. Да и не нужны ему транспортники. Ему важнее самосвалы, которые перевозят сырьё.

Отыскивая взглядом Панду, Роман спросил:

— А вы уже нашли место, куда переедете?

— Планируем на юг податься. В сторону залива Верховена.

Владимир сказал это так неуверенно, что Роман переспросил:

— Это точно?

— Нет. Есть проблемы с этим направлением.

Роман и Владимир перешли в фермерскую зону, где Роман и стройбот быстро принялись демонтировать инкубатор — небольшое здание, напичканное сложным и хрупким оборудованием.

Владимир перечислил проблемы:

— Во-первых, к заливу не проложена трансконтинентальная трасса. А первые десять-пятнадцать часов нам нужно гнать на максимальной скорости без остановки, чтобы оторваться от беспилотников Рэя Нёртона.

— Да и по тем дорогам, что ведут к заливу транспортники не пройдут, — добавил Роман. — Они слишком узкие для них.

— Во-вторых, нам придётся ехать через территории альянсов. А они нас могут даже не подпустить к своим границам.

— Почему?

— Там… там все лучшие места заняты… — снова неуверенно сказала Владимир.

— А на самом деле?

— Местные не любят рабов Рамиреса. Они считают, что мы сами виноваты в нашем порабощении. Типа, мы и не против были.

— Вот же сволочи.

Роман сказал это искренно и тут же застыдился. Ведь он недавно пытался доказать Цэнь, что недопустимо жить в рабстве, что нужно бороться за свободу.

Но теперь понял, что если в выборе между рабством или смертью убрать, смерть, то остаётся только рабство. Ведь невозможно запугать до смерти человека, который перерождается?

— Поэтому мы не уверены насчёт юга, — заключил Владимир. — Но выбора нет…

— Есть выбор, — твёрдо сказал Роман. — Пустыня Авлид.

— Чего? — удивился Владимир. — Это же ещё ближе к Джо Венцелю, чем наша база!

— Послушай, Владимир, — сказал Роман. — Ваш отец, мистер Джинг, несомненно, был великим человеком. Но его больше нет. Теперь ты главный Джинг.

— Угу, — недоверчиво сказал Владимир.

Кажется, этот ответ являлся наследственной чертой семьи Джинг.